День оказался на удивление неудачным. Все валилось из рук. Про такие дни говорят: Не мой день! В довершение на платформе Панки от меня сбежала электричка. Стою. Ругаю себя. И вдруг спинным мозгом слышу: ОНА заходит на посадку. Ни с чем не перепутаешь. На посадочном – лопасти характерно рычали, переходя на отчетливые хлопки. Шлепали по воздуху настолько отчаянно, что я вспомнил мою немецкую овчарку Дарью. «Стерва» также начинала рычать и возмущаться, когда гладил ее против шерсти.
Досыта нахлопавшись, «восьмерка» сделала разворот и ушла на второй круг. Перерыв между электричками затянулся. Командир выполнял заход, потом еще и еще, один за другим, доводя до кипения.
Закипая, Дашка переходила на один сплошной рык, выворачивающий наизнанку.
Вертолет так хлопал лопастями, что по спине пошли мурашки.
Овчарка была готова к броску, как «восьмерка». Или «восьмерка», как овчарка. Наконец-то решилась на посадку. Над площадкой резко затормозила и прыгнула вверх.
Моя рука зависла над головой немочки. Мы замерли.
Пауза затянулась. Вертолет медленно-медленно начал оседать.
Ладонь приближалась. Два сердца были готовы остановиться. Мгновение.
Еще мгновение. Машина нежно коснулась земли. Напряжение упало вместе с оборотами винта. И на душе стало легко. И день не казался таким потерянным. Подошла электричка.
Дашка рычала уже не так страшно, скорее, по инерции.
Малый газ.
Не трави душу!
